Элегия

Я видел смерть; она в молчанье села
У мирного порогу моего;
Я видел гроб; открылась дверь его;
   Душа, померкнув, охладела...
   Покину скоро я друзей,
   И жизни горестной моей
   Никто следов уж не приметит;
   Последний взор моих очей
   Луча бессмертия не встретит,
И погасающий светильник юных дней
   Ничтожества спокойный мрак осветит.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Прости, печальный мир, где темная стезя
   Над бездной для меня лежала —
Где вера тихая меня не утешала,
   Где я любил, где мне любить нельзя!

Прости, светило дня, прости, небес завеса,
Немая ночи мгла, денницы сладкий час,
Знакомые холмы, ручья пустынный глас,
   Безмолвие таинственного леса,
      И все... прости в последний раз.

А ты, которая была мне в мире богом,
Предметом тайных слез и горестей залогом,
Прости! минуло всё... Уж гаснет пламень мой,
   Схожу я в хладную могилу,
   И смерти сумрак роковой
С мученьями любви покроет жизнь унылу.

   А вы, друзья, когда, лишенный сил,
   Едва дыша, в болезненном боренье,
   Скажу я вам: «О други! я любил!..»
   И тихий дух умрет в изнеможенье,
   Друзья мои,— тогда подите к ней;
      Скажите: взят он вечной тьмою...
И, может быть, об участи моей
Она вздохнет над урной гробовою.

А.С. Пушкин