Борис Годунов (продолжение)

ЛЕС
ЛЖЕДИМИТРИЙ, ПУШКИН.
(В отдалении лежит конь издыхающий.)
        Лжедимитрий.
Мой бедный конь! как бодро поскакал
Сегодня он в последнее сраженье
И раненый как быстро нес меня.
Мой бедный конь!
        Пушкин (про себя).
Ну вот о чем жалеет?
Об лошади! когда всё наше войско
Побито в прах!
        Самозванец.
Послушай, может быть,
От раны он лишь только заморился
И отдохнет.
        Пушкин.
Куда! он издыхает.
        Самозванец (идет к своему коню).
Мой бедный конь!.. что делать? снять узду
Да отстегнуть подпругу. Пусть на воле
Издохнет он.
(Разуздывает и расседлывает коня.
Входят несколько ляхов.)
Здорово, господа!
Что ж Курбского не вижу между вами?
Я видел, как сегодня в гущу боя
Он врезался; тьмы сабель молодца,
Что зыбкие колосья, облепили;
Но меч его всех выше подымался,
А грозный клик все клики заглушал.
Где ж витязь мой?
        Лях.
Он лег на поле смерти.
        Самозванец.
Честь храброму и мир его душе!
Как мало нас от битвы уцелело.
Изменники! злодеи-запорожцы,
Проклятые! вы, вы сгубили нас -
Не выдержать и трех минут отпора!
Я их ужо! десятого повешу,
Разбойники!
        Пушкин.
Кто там ни виноват,
Но все-таки мы начисто разбиты,
Истреблены.
        Самозванец.
А дело было наше;
Я было смял передовую рать -
Да немцы нас порядком отразили;
А молодцы! ей-богу, молодцы,
Люблю за то - из них уж непременно
Составлю я почетную дружину.
        Пушкин.
А где-то нам сегодня ночевать?
        Самозванец.
Да здесь в лесу. Чем это не ночлег?
Чем свет, мы в путь; к обеду будем в Рыльске.
Спокойна ночь.
(Ложится, кладет седло под голову и засыпает.)
        Пушкин.
Приятный сон, царевич!
Разбитый в прах, спасаяся побегом,
Беспечен он, как глупое дитя;
Хранит его, конечно, провиденье;
И мы, друзья, не станем унывать.

МОСКВА, ЦАРСКИЕ ПАЛАТЫ
БОРИС, БАСМАНОВ.
        Царь.
Он побежден, какая польза в том?
Мы тщетною победой увенчались.
Он вновь собрал рассеянное войско
И нам со стен Путивля угрожает.
Что делают меж тем герои наши?
Стоят у Кром, где кучка казаков
Смеются им из-под гнилой ограды.
Вот слава! нет, я ими недоволен,
Пошлю тебя начальствовать над ними;
Не род, а ум поставлю в воеводы,
Пускай их спесь о местничестве тужит;
Пора презреть мне ропот знатной черни
И гибельный обычай уничтожить.
        Басманов.
Ах, государь, стократ благословен
Тот будет день, когда разрядны книги
С раздорами, с гордыней родословной
Пожрет огонь.
        Царь.
День этот недалек;
Лишь дай сперва смятение народа
Мне усмирить.
        Басманов.
Что на него смотреть;
Всегда народ к смятенью тайно склонен:
Так борзый конь грызет свои бразды;
На власть отца так отрок негодует;
Но что ж? конем спокойно всадник правит,
И отроком отец повелевает.
        Царь.
Конь иногда сбивает седока,
Сын у отца не вечно в полной воле.
Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать Народ. Так думал Иоанн,
Смиритель бурь, разумный самодержец,
Так думал и - его свирепый внук.
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро - не скажет он спасибо;
Грабь и казни - тебе не будет хуже.
(Входит боярин.)
Что?
        Боярин.
Привели гостей иноплеменных.
        Царь.
Иду принять; Басманов, погоди,
Останься здесь: с тобой еще мне нужно
Поговорить.
(Уходит.)
        Басманов.
Высокий дух державный.
Дай бог ему с Отрепьевым проклятым
Управиться, и много, много он
Еще добра в России сотворит.
Мысль важная в уме его родилась.
Не надобно ей дать остыть. Какое
Мне поприще откроется, когда
Он сломит рог боярству родовому!
Соперников во брани я не знаю;
У царского престола стану Первый...
И может быть... Но что за чудный шум?
(Тревога. Бояре, придворные служители в беспорядке
бегут, встречаются и шепчутся.)
        Один.
За лекарем!
        Другой.
Скорее к патриарху.
        Третий.
Царевича, царевича зовет!
        Четвертый.
Духовника!
        Басманов.
Что сделалось такое?
        Пятый.
Царь занемог.
        Шестой.
Царь умирает.
        Басманов.
Боже!
        Пятый.
На троне он сидел и вдруг упал -
Кровь хлынула из уст и из ушей.
(Царя выносят на стуле; всё царское семейство,
все Бояре.)
        Царь.
Подите все - оставьте одного
Царевича со мною.
(Все удаляются.)
Умираю;
Обнимемся, прощай, мой сын: сейчас
Ты царствовать начнешь... о боже, боже!
Сейчас явлюсь перед тобой - и душу
Мне некогда очистить покаяньем.
Но чувствую - мой сын, ты мне дороже
Душевного спасенья... так и быть!
Я подданным рожден и умереть
Мне подданным во мраке б надлежало;
Но я достиг верховной власти... чем?
Не спрашивай. Довольно; ты невинен,
Ты царствовать теперь по праву станешь,
Я, я за всё один отвечу богу...
О милый сын, не обольщайся ложно,
Не ослепляй себя ты добровольно.
В дни бурные державу ты приемлешь:
Опасен он, сей чудный самозванец,
Он именем ужасным ополчен...
Я, с давних лет в правленье искушенный,
Мог удержать смятенье и мятеж;
Передо мной они дрожали в страхе,
Возвысить глас измена не дерзала.
Но ты, младой, неопытный властитель,
Как управлять ты будешь под грозой,
Тушить мятеж, опутывать измену?
Но бог велик! Он умудряет юность,
Он слабости дарует силу... слушай:
Советника, во-первых, избери
Надежного, холодных, зрелых лет,
Любимого народом - а в боярах
Почтенного породой или славой -
Хоть Шуйского. Для войска нынче нужен
Искусный вождь: Басманова пошли
И с твердостью снеси боярский ропот.
Ты с малых лет сидел со мною в Думе,
Ты знаешь ход державного правленья;
Не изменяй теченья дел. Привычка -
Душа держав. Я ныне должен был
Восстановить опалы, казни - можешь
Их отменить; тебя благословят,
Как твоего благословляли дядю,
Когда престол он Грозного приял.
Со временем и понемногу снова
Затягивай державные бразды.
Теперь ослабь, из рук не выпуская...
Будь милостив, доступен к иноземцам,
Доверчиво их службу принимай.
Со строгостью храни устав церковный;
Будь молчалив; не должен царский голос
На воздухе теряться по-пустому;
Как звон святой, он должен лишь вещать
Велику скорбь или великий праздник.
О милый сын, ты входишь в те лета,
Когда нам кровь волнует женский лик.
Храни, храни святую чистоту
Невинности и гордую стыдливость:
Кто чувствами в порочных наслажденьях
В младые дни привыкнул утопать,
Тот, возмужав, угрюм и кровожаден,
И ум его безвременно темнеет.
В семье своей будь завсегда главою;
Мать почитай, но властвуй сам собою.
Ты муж и царь; люби свою сестру,
Ты ей один хранитель остаешься.
        Феодор (на коленях).
Нет, нет - живи и царствуй долговечно:
Народ и мы погибли без тебя.
        Царь.
Всё кончено - глаза мои темнеют,
Я чувствую могильный хлад...
(Входит патриарх, святители, за ними все Бояре.
Царицу ведут под руки, царевна рыдает.)
Кто там?
А! схима... так! святое постриженье...
Ударил час, в монахи царь идет -
И темный гроб моею будет кельей...
Повремени, владыко патриарх,
Я царь еще: внемлите вы, бояре:
Се тот, кому приказываю царство;
Целуйте крест Феодору... Басманов,
Друзья мои... при гробе вас молю
Ему служить усердием и правдой!
Он так еще и млад и непорочен.
Клянетесь ли?
        Бояре.
Клянемся.
        Царь.
Я доволен.
Простите ж мне соблазны и грехи
И вольные и тайные обиды...
Святый отец, приближься, я готов.
(Начинается обряд пострижения. Женщин в обмороке выносят.)